Рамон с превеликим трудом добрался, наконец, до своей комнаты. Это был первый раз за пол года, когда он проклял каждую ступеньку по пути наверх, а так же всю школу скопом за то, что здесь существует блокировка трансгрессии. О том, что на последнюю у него тем более не осталось сил, Рамон как-то не подумал.
В комнате, как всегда, было тихо, прохладно и спокойно. При появлении хозяина завозился на своём насесте Барон, да и то его приветствие заключалось в том, что ворон вытащил голову из-под крыла, встряхнулся, пристально глянул на хозяина и спрятал голову под другое крыло.
- Знал бы ты, Твоя Светлость, как мне сейчас хочется последовать твоему примеру... - хмыкнул Вульф, стаскивая остатки футболки и бросая их в пустой камин. - И что я родился человеком... - риторически вопросил он у спящей птицы, подходя к зеркалу. Вывернув шею, критически оглядел свою спину. Спина, как ей и положено, безмолвствовала. Мультяшного вида тигр (татуировка ещё со времён учёбы, даже мысли свести которую у Рамона никогда не было - уж больно она ему нравилась), стоящий на задних лапах и вальяжно на что-то опирающийся, всё так же невозмутимо пускал колечки дыма, держа в одной лапе сигару; на второй лапе была классическая комбинация из кулака с оттопыренным средним пальцем, а сверху вниз вдоль всего этого безобразия вилась надпись на немецком: "Was glotzest du? Verpiss dich!", примерно переводимая как "Что пялишься? Вали отсюда!". Кроме тигра присутствовало несколько застарелых шрамов. О сегодняшних приключениях напоминала только чуть красноватая местами кожа, которая при этом ещё и зудела. Рамон подмигнул тигру, тигр подмигнул в ответ (татуировка могла немного двигаться: в частности, подмигивать, трясти головой, пускать дым носом или пастью, а так же периодически затягиваться сигарой). Хмыкнув, мужчина достал из комода футболку и отправился в душ.
Вернувшись куда более бодрым и довольным жизнью, снова вернулся к зеркалу, - задумчиво поскрёб подбородок.
- Брить или не брить, вот в чём вопрос? - пробормотал он. Жёсткая щетина уже довольно сильно отросла, и смотрелась, как резюмировал Вульф, неопрятно. Поэтому вердикт был брить. Чем он, собственно, и занялся перед этим же самым зеркалом, достав из комода засапожный нож. Нож в комоде лежал почти постоянно; пользовался им Рамон довольно редко, исключительно в поездках куда-нибудь в глушь,  однако заточен был отменно, поэтому бритву заменял отлично.
Закончив борьбу с излишней растительностью на лице, мужчина одобрительно кивнул, убрал нож и прочие бритвенные принадлежности. И, махнув рукой, сменил простую белую футболку на белую же, но с картинкой. Картинка в точности повторяла его татуировку, разве что не шевелилась - эту футболку он делал на заказ сравнительно недавно. Во всяком случае, уже в сознательном возрасте, будучи, как казалось большинству окружающих, вполне серьёзным и ответственным человеком. А куртка так и осталась висеть на крючке; благо, кольцо из кармана он уже убрал, а больше там красть было нечего.
Бодро и фальшиво насвистывая довольно фривольного содержания песенку, ободрённый и пробуждённый контрастным душем профессор Вульф покинул свою мансарду и направился заниматься делами. Настроение, как ни парадоксально, сильно похорошело...

====>>>> Больничное крыло.