Что я такого смешного ляпнул? Таак, с ними явно что-то не чисто, а уж не пи... Кхм... Не надо всех по себе судить... Александр с подозрением покосился на ржущих, аки орловские рысаки ребят. Наконец, Кристиан отсмеявшись соизволил ответить на поставленный вопрос.
-Кхм, нет, по бамам ходить скучно.А позвали мы тебя, что бы насчет подарка поговорить. Мы же немного на мели... Алекс, так твое предложение, насчет подарить подарок вместе в силе? - Алекс приоткрыл окно, и выкинул сигарету. Да, по бабам ходить скучно, вот по проффесорам...
-Конечно в силе. Только я не понимаю, зачем все таки меня было притаскивать? Встретимся где нибудь перед днем рождения и подарим вместе. - Алекс пожал плечами. Я думаю на этом разговор можно считать законченным. Эх, не понимаю я их. Два раздолбая мелких. Теперь сидят и всех призывают. Лучше бы Северуса призвали - тогда бы конец их проделки закончились... Посредством затыкания их палочек им же в... глаза. -Ладно, пойду я чтоли в большой зал... К Нику... -А вы тут развлекайтесь. И если еще раз вы меня еще хоть раз призовете, то подзатыльниками вы не отделаетесь... - Ехидно улыбнувшись, Ал вышел из комнаты.

====Большой зал.

Крис нехотя выпустил Дейла из обьятий, и высунулся в окно, пытаясь высмотреть кричащих. Докатились. В снежки уже от скуки играют, блин, ну почему ничего не видно,а?.
-Помнится кто-то говорил, что устал сидеть в одной комнате. Может прогуляемся куда-нибудь за пределы школы? - Раздался голос Дейла. Хм, а почему-бы и нет. Присоеденится к тем идиотам. Я не против лично... Блин, я точно мазохист.
-Ну незнаю, можно и прогуляться, и если та компания, которая орет как резанная играет в снежки, или во что либо еще, то я не откажусь присоеденится ко всеобщей потехе.... - Задумчиво проговорил Крис, все больше и больше высовываясь. Наконец руки начали медленно сползать куда-то вниз, а резкий рывок ногами назад не помог обрести опору.
-Екарный бабай! - Взвизгнул Кистиан, когда руки тоже стали опираться о воздух, и он красивым пируэтом полетел вниз. Благо падать было не так высоко, как, например, с гриффиндорской башни, но спиной слизеринец приложился не хило, приземлившись точнехонько на валяющуюся под окном подушку.-Оу... Больно однако. - Выдохнул Кристиан, пытаясь встать. Со второго раза сделать это ему все же удалось. Сделав несколько приседаний и поворотов Кристиан убедился, что вроде ничего не сломал, а только заработал пару новых синяков. Только вот кроссовки так и грозили заскользить по снегу. -Дейл! - Позвал Шварцман, подняв голову, и щурясь от снега, который норовил забиться в глаза. -Кинь мне куртку какую нибудь, желательно еще и свитер. - Прокричал парень, и неудержав равновесие вновь плюхнулся в снег. -И перчатки, и шарф... И сам сюда иди. - Решив больше не испытывать судьбу, Шварцман так и остался сидеть на снегу, сложив руки на груди, и немного трясясь от холода. Хорошо я еще джинсы зимние одел, а то вообще цирк бы был.

===Внутренний дворик Хогвартса.

Отредактировано Кристиан Шварцман (2008-07-14 19:57:11)

===>Берег озера===>Большой зал===>Гостиная Слизерина

Теплый воздух Хогварста лег на плечи, словно огромное тяжелое одеяло. После декабрьского мороза это казалось настоящим блаженством... Сразу стало чувствоваться, что футболка довольно сильно промокла, но по сравнению с долгожданным ощущением нормальной температуры окружающего воздуха это было совершенно несущественно.
Пока Грэм шел до замка, он успел перебрать в голове немало вариантов дальнейших действий. В частности, пытался выбрать, куда ему первым делом направиться в замке. Самым логичным вариантом казалась слизеринская гостиная или комната Михаэля, но... разве может кто-нибудь поручиться, что он пошел именно туда? Да и был он там уже сегодня - безуспешно торчал перед входом энное количество времени. Опять-таки, ища Михаэля. Повторять это почему-то совершенно не хотелось, а бегать по огромному замку в поисках одного человека - тем более. По вечному закону подлости, всё равно ведь не найдет, если специально искать будет.
Да и что я на нем зациклился, в самом деле? Допустим, я его найду...и? Что дальше? Извиняться? В своей правоте я до сих пор уверен, как бы эгоистично это не звучало, так что не дождетесь. Толку-то... Пока Михаэль сам не перетопчется, его никакими увещеваниями не убедить. Лучше до вечера подожду, а уж на вечеринке что-нибудь придумаю. Если она будет, эта вечеринка, а то день пока складывается определенно не слишком удачно...
Но, несмотря на все доводы разума, после обеда (надо же хоть раз в день поесть! Так что первым делом Стоунфайд отправился в Большой зал, поразмышляв заодно лишнее время) ноги сами понесли гриффиндорца в подземелья, по знакомому (и не раз хоженному) пути выведя к гостиной Слизерина. Что, дубль два? - мысленно усмехнулся Грэм собственной бездумной упертости. - Хоть бы переоделся зашел, в этих подземельях и простудиться недолго... Но, как ни странно, в этот раз повезло больше: буквально у самого входа в гостиную навстречу все-таки попался знакомый слизеринец, без лишних вопросов пропустивший его внутрь. Ну в самом деле, зачем Грэм Стоунфайд может хотеть пройти в слизеринскую часть Хогвартса? Идиоту ясно, если этот идиот, конечно, с Грэмом хоть немного знаком, и никаких вопросов тут и быть не может. Впрочем, даже если незнаком - это тоже не показатель, что он не в курсе отношений импозантной парочки, которая эти самые отношения никогда и не пыталась скрывать... Скорее, даже наоборот - не иначе, как по причине природного пофигизма.
В гостиной никого, кроме пары незнакомых третьекурсников, не наблюдалось. Поэтому задерживаться там он не стал, невозмутимо прошествовав по направлению к общежитиям: вдруг случится чудо, и Михаэль обнаружится в собственной комнате... Чуда, как и ожидалось, не случилось. А потому Грэм только тихо вздохнул, найдя лишь пустующее помещение.
"Прохладно тут у них, однако... Футболку действительно стоило бы переодеть... Но это не суть важно. Лучше думай, басистская голова, куда дальше двинешься?" - Грэм подошел к окну, сложив руки на груди и уставившись на улицу. Вот как раз двигаться-то никуда не хотелось. Совсем не хотелось... Ну а вдруг он все-таки придет? Да и не найду я его, что уж тут! Давай договоримся, что если в ближайшее время он не появится, я ухожу...хотя бы в свою гостиную! Там наверняка кто-нибудь есть. Или помогу готовить вечеринку, всяко полезнее, чем по замку слоняться. Хорошо?
Совесть подумала и согласно кивнула. Поэтому парень, отойдя от окна, невольно задумался, чем бы ему заняться в отсутствие хозяина... Присел на кровать, проведя ладонью по подушке... С машинальной легкой усмешкой под нее заглянул, но ножа не обнаружил. Значит, забрал. Интересно, сейчас или утром? Как-то я не обратил внимания... Кстати! А вот и занятие! Надеюсь, он на меня еще сильнее не обидится, если я без его ведома немного...пообщаюсь?
Почти со всеми ножами Михаэля у Грэма отношения были едва ли хуже, чем с их хозяином. А уж Серпо он и вовсе обожал до беспамятства, причем это, кажется, было более-менее, но взаимно. Поэтому особых угрызений совести, открывая тумбочку Кромма и доставая оттуда Шута, он не испытал. Привычно прижался щекой к лезвию, будто здороваясь с закрытыми глазами... Нож, кажется, недоволен неожиданным нарушением уединения не был. А уж гриффиндорец тем более... Каждый раз, беря в руки любое из этих прекрасных стальных созданий, он испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие. И был готов не выпускать ни на мгновение, вращая ли в пальцах, подкидывая, просто прикасаясь или поя кровью. Последнее, нужно сказать, случалось довольно редко...
Он прижал лезвие к внешней стороне левой ладони, ближе к большому пальцу, и медленно провел ровную полосу. "Ты когда-нибудь просто отрежешь им себе руку, - обычно хмыкал на подобные его действия Михаэль. - Это тебе не Серпо, милый..." Но, вопреки его словам, обычно обходилось без травм. Обошлось и в этот раз. К тому же, не так часто Стоунфайд игрался с чужими ножами, да еще боевыми...
Он задумчиво наблюдал за выступающей из пореза кровью. Стер ее пальцем, поднес к губам... Шут являлся далеко не безобидной игрушкой (да и вряд ли о каком-либо из ножей Михаэля вообще можно так сказать!) - шутка ли, десантный нож! - но разве может даже серьезное оружие причинить вред человеку, к которому хорошо относится? Грэм свято верил, что нет. Вот и от Шута ничего серьезнее легких порезов никогда не оставалось.
Держать его в руках действительно можно вечно... Самое настоящее интересное, продуктивное и донельзя приятное общение... А самое главное - успокаивающее. Ни одно заклинание, наверное, не действует лучше. Я даже, кажется, знаю, что сказать Михаэлю, если все-таки увижу его до вечера...
А увидеть Михаэля хотелось безумно. А оттого, что Грэм не особо надеялся, что это случится в ближайшее время, хотелось еще сильнее...
Рядом с первым порезом, параллельно ему, появился второй.

Рука, как и всегда, совершенно не болела. А нож только что не мурлыкал... Решив, что двух царапин вполне достаточно ("Меру надо знать! Ты из-за чего с Михаэлем поссорился, помнишь еще? А сам теперь чем занимаешься? И еще ему что-то выговариваешь!", Грэм откинулся на спину, заложив одну руку за голову, а в пальцах другой размеренно и осторожно вертя нож. Совершенно гипнотическое занятие - игры со сталью... И парень, кажется, чересчур им увлекся, напрочь не замечая течения времени и провалявшись так непозволительно долго. Даже устроился поудобнее на кровати, нагло растянувшись на ней не поперек, а нормально. Прямо с ногами... По сравнению с предыдущим нервозным состоянием, на душе стало гораздо лучше... Легче и спокойнее. В голове просто-напросто не осталось других мыслей, кроме как о клинке.
И о тебе, моя радость... Про тебя невозможно забыть, даже если очень стараться. И не хочется. А хочется, чтобы ты зашел сюда, обнял меня и не вспоминал больше ни при какие глупые ссоры... Мечты, мечты... Неужели мечтать действительно не вредно? Не верится мне что-то в это. Еще час назад мысли о тебе оставляли непривычно неприятный осадок, а теперь...
Знакомые мягкие шаги из блаженной нирваны не вытянули. Грэм и помыслить не мог, что здесь может появиться кто-то кроме Михаэля и как-то не задумывался о том, что тот на него обижен и вообще может быть где угодно. А потому только умилился - ну наконец-то! - и поднял на него взгляд...
Вот тут-то почти весь кайф как ладонью смахнули. Это действительно было Михаэль. Молча, без улыбки, с каким-то странно серьезным выражением на него смотрел... и до Грэма резко дошло, что это реальность, и надо, наверное, что-то сказать, или сделать, или... Мысли панически заметались в голове, но всё толковое, кажется, удивилось, испугалось и убежало. Как и всегда при встрече с Кроммом... Не любили его почему-то здравые идеи. Поэтому Стоунфайд просто смотрел в глаза любимому, ощущая одноременно и прежнюю безграничную радость, и не менее безграничную растерянность.
И точно такое же безграничое облегчение, когда спустя несколько секунд присевший рядом на кровать Михаэль неожиданно расплылся в совершенно счастливой улыбке и склонился к его губам. Легкое, символическое прикосновение... понятнее любых слов... На секунду отстранился, глядя в глаза Грэму.
Смотри. Сколько хочешь. Меня часто выдают глаза, а уж от тебя скрывать что-то у меня и мысли нет... Что ты там сейчас можешь увидеть, кроме искреннего счастья и любви? Только если уверенность в примирении... Немедленном... А оно ведь уже случилось, да? Ты... больше не сердишься? Тогда иди сюда, любовь моя...
Он с жадностью ответил на поцелуй, обнимая парня - любимого, неповторимого, своего... - свободной рукой. Во второй по-прежнему был зажат Шут, а потому ее он предусмотрительно отвел подальше. Не хватало еще им случайно зарезать кого-нибудь в порыве чувств!
- Прости меня, истеричку, радость моя... Как ты меня только еще терпишь?- тихо с улыбкой произнес Михаэль и потерся носом о кончик его носа.
Да потому что я люблю тебя, люблю, люблю, люблю!.. - чуть ли не крикнул мысленно Грэм. И, кажется, даже успел озвучить это вслух (разумеется, на порядок тише...), прежде чем снова слиться с любимым в поцелуе. Точно он и сам не запомнил... - Люблю со всеми твоими истериками, закидонами, выходками и странностями... Более того, с ними я люблю тебя еще больше... Для тебя мне не жалко нервов...
Шут аккуратно (насколько это возможно наощупь) лег на пол возле кровати. Грэм осторожно приподнялся, возвращаясь в сидячее положение и не разрывая поцелуя. Освободившаяся рука скользнула от коленки вверх по ноге слизеринца, в конце концов крепко обхватив его за поясницу.
- Извини... - в конце концов произнес Грэм, когда все-таки оторвался от любимого и уткнулся носом в его шею. - Я действительно должен был тебя хотя бы спросить. Но... пойми, я же волнуюсь! И, между прочим, чувствую себя виноватым... - Он прижался губами к тонкой шерстяной ткани, закрывающей горло. - Прости, что возвращаюсь к этой теме, да еще так запоздало, но откуда у тебя на руке вообще взялась эта...это? Зачем?
В самом деле,над этим вопросом он почему-то задумался только сейчас. Гриффиндорец четко помнил, что пока Михаэль мирно писал стих, сам он в это время блаженствовал в кресле и чуть там не уснул. Когда собрались идти на ужин, подошел к любимому, а у того уже была полная ладонь свежей крови. Как всегда, крышу Грэму снесло мгновенно, и о происхождении раны он и не задумался - важен был сам факт... который тогда казался ну о-очень приятным! Потом - комната, ночь, пробуждение... Самое время на утро подумать головой и осведомиться, а всё ли в порядке, но - явление Берталин, и все правильные мысли снова улепетывают в неизвестном направлении. До того ли в такой ситуации! Потом... в общем, потом тоже не до того было. Вот в результате и вылилось легкомыслие и невезение в очередную глупую ссору...
Зато как приятно мириться!..

- А вот когда по ладони резанул - неглядя – вполне даже помогло отвлечься от мыслей о таком восхитительно прекрасном и возбуждающем полуобнаженном тебе на расстоянии двух метров… и переключиться на более приземленные вопросы «как не запачкать ковер и как сделать так, чтобы не напугать девчонок текущей ручейком на пол кровью». Но ты очень вовремя подошел и нашел замечательный и безумно приятный выход из ситуации...
Слушать голос Михаэля, чувствовать его ненавязчивую ласку было до невозможного приятно. Грэм не удержался и довольно мурлыкнул, жмурясь от удовольствия. Ну, Михаэль, чудо... Резал руку, чтобы отвлечься, а чем всё закончилось? Да и методы у него... сказал бы я всё, что про них думаю, но ругаться не хочется. К тому же, уж мне-то полагается быть довольным больше всех: крови напился... хм, со всеми сопутствующими удовольствиями, Михаэля в порядок привел... Так что ну его к черту, мое нелогичное мнение! - Михаэль тем временем явно увлекся... - Ммм, приятно-то как... Майн готт, что он делает? Да у меня такими темпами места живого на шее не останется!
Он запустил ладони под тонкий свитер. А под свитером обнаружилось только теплое живое тело, знакомое до каждого сантиметра кожи...
- Мне теперь как-то даже... стыдно немного. Я же и виноват, получается, а сам на тебя кричал... - парень с хитрым прищуром посмотрел в возмутительно довольные глаза любимого. - Ладно, всё хорошо, что хорошо кончается. А насчет "нехороших мыслей" - зачем от них отвлекаться-то? - он плавно опустился на спину, утянув Михаэля за собой. Высвободил одну руку - чтобы запутаться пальцами в волосах слизеринца, в очередной раз с нетерпением впиваясь в его губы, а второй обнял за талию. Долго, с наслаждением целовать, забыв про все разногласия - в самом деле, как можно придавать им большое значение, если эти глупые ссоры случаются регулярно? Всё равно я не могу без него жить... А он - без меня, я знаю... Что значит по сравнению с этим какая-то мелкая ругань! В конце концов, надо же чем-то компенсировать этот нереальный, невозможный подарок судьбы - то, что мы вместе?..

Мы теперь отсюда долго не выйдем... - мелькнула чуть ли не до ликования довольная мысль, когда Михаэль с удовольствием отозвался на поцелуй, а проворные пальцы добрались до застежки брюк. Весьма вовремя добрались: эти самые брюки понемногу становились тесны - на близость любимого Грэм реагировал вполне естественным образом... Да и не нужны они здесь совсем, только мешаются... Пальцы сминают край футболки, задирая ее вверх, приходится на несколько мгновений оторваться от сладких, лишающих рассудка губ, чтобы позволить ее с себя стянуть. Вслед за ней на пол отправляется свитер Кромма... Любоваться его обнаженным стройным торсом можно бесконечно, но он просто не дает на это времени - и правильно, по сути, делает, любование - не самое лучшее занятие из возможных сейчас. Гораздо приятнее ласкать его теплую гладкую кожу, пока нежные, жадные губы исследуют твое тело, постепенно спускаясь вниз... От их прикосновений, дразнящих касаний языка по телу дрожью разливаются волны наслаждения, и хочется тихо блаженно застонать, но почему-то невозможно себе этого позволить. Как хорошо, что я не стал сегодня одевать стиллы: казаки снять - дело двух секунд, и можно будет наконец стащить чертовы брюки! Но слизеринец довольствовался малым и полностью их снимать не стал, а Грэм этого сделать просто не успел.
Не сдержавшись, хрипло выдохнуть, закрыв глаза и облизнув пересохшие губы. И как теперь... снять ботинки?... - не особо вовремя вспыхнуло в голове и тут же исчезло, вытесненное этими мягкими, теплыми, невозможно нежными, божественными губами... Радость моя, как же я тебя обожаю... Сегодня ты задался целью свести меня с ума? Поверь, у тебя это получается... Всегда получается, причем быстро и легко... Господи, как же я тебя хочу... Хочу быть твоим, только твоим... Возьми меня, любовь моя, иначе я просто сойду с ума...
Перед глазами медленно начало темнеть. Пальцы лихорадочно стиснули волосы Кромма - ближайшее, до чего они могли дотянуться, и осторожно потянули вверх и на себя, заставляя оторваться от, безусловно, доставляющего лишь безумное яркое наслаждение занятия. На несколько секунд отстранившись и заставив Михаэля слезть со своих ног, Грэм наконец расстегнул казаки и выпутался из брюк. Потянулся к застежке брюк любимого, нетерпеливо выдохнув: "Сними..." и по исполнении этого действия немедленно снова повалил его на себя, яростно целуя вначале в губы, а потом переключившись на шею и обхватив ногами.
- Я люблю тебя... - Выдохнул он, прижимаясь всем телом и снова ловя его губы. Не понять что-то было сложно...
Хриплый стон, когда Михаэль проник в его тело... Сжать в объятиях, запрокинув голову, двигаясь вместе с любимым...
Я люблю тебя... Только тебя, и это навсегда, для меня никогда не будет никого лучше и необходимее тебя... Не будет ничего, доставляющего большее наслаждение, чем принадлежать тебе. Раз за разом сходить с ума в сплетении тел и понимать, что это - моя жизнь и судьба: быть твоим. И ты не представляешь, как я этому счастлив...
Возьми меня всего... Я готов отдать себя полностью, если нужно, и ничего другого мне не надо, кроме как знать, что этим я доставил тебе удовольствие и вызвал искреннюю счастливую улыбку на твоих совершенных губах...

ООС: Прости, милый, что всё так быстро и коротко... но я очень по тебе соскучился в этом гребаном лагере... Буквально тосковал...

Кажется, что существовать отдельно друг от друга теперь невозможно. Хотя почему кажется? Это действительно невозможно - выпустить его из объятий, даже когда медленно гаснет безумная феерия цветов перед глазами и возвращается способность ощущать что-то помимо жарких губ любимого, суматошно-нежных рук... его горячего гибкого тела и сбившегося дыхания... его в себе... И собственного невероятного блаженства, разливающегося по телу теплой волной после, сменяющего безумный экстаз наслаждения.
Грэм с непередаваемой любовью обнимал прижавшегося к плечу Михаэля, вдыхая воздух всей грудью, постепенно восстанавливая дыхание до ровного и спокойного, и совершенно бездумно осознавал, что вот такого ощущения полного, безграничного счастья просто не может быть в природе. Не может человек испытывать такого удовольствия! Это слишком прекрасно, чтобы быть реальным...
В реальности происходящего немного убедил нежный, чувственный поцелуй... Хотя и это очень похоже на сказку - разве можно целовать с такой любовью, самоотдачей, благодарностью... Когда ты так меня целуешь, любимый, я окончательно понимаю, что существовать друг где друга мы не сможем никогда. Потому что как можно жить без части себя? Только калеками, которые так и не поймут, чего им не хватает в этой жизни...
И поэтому я всё больше убеждаюсь, что происходящее с нами - лишь сладкая сказка.
Боги, умоляю, только бы она никогда не закончилась...
- Знаешь, что меня сейчас сильно радует? - умиротворенно пробормотал уютно устроившийся на груди гриффиндорца Михаэль.
- Ммм?.. - лениво отозвался Грэм, медленно проводя кончиками пальцев по его спине. Лично его в данной ситуации радовало всё, без исключения... Разве что дверь запереть не помешало бы - хотя бы сейчас, если раньше ума не хватило. Но вставать ради этого казалось слишком большой жертвой, а палочка осталась где-то в брюках...за которыми тоже нужно подниматься... Да ну ее, эту дверь! В конце концов, нам-то что... Это тому, кто войдет, опасаться надо. За свои нервы и зубы.
- Что ровным счетом никуда не надо торопиться, бежать, спешить, никто не ждет в каком-нибудь дальнем углу замка с мыслью: "Ну и где?.." Поэтому можно спокойно поваляться... часика как минимум пол... - он довольно улыбнулся и потерся о Грэма щекой. - А потом еще часик... А потом забить на все, и никуда не идти. Пусть они там без нас вечеринку устраивают...
- Милый, я тебе говорил, что ты гений? - Парень не удержался от улыбки, крепче обнимая любимого. – Вот теперь говорю: ты гений! Раньше, чем через два часа, я отсюда никуда не уйду. Когда еще выдастся такая возможность побыть вдвоем... Вечно ведь кто-то куда-то бежит, неожиданно вламывается, суетится... - Он дотянулся до его макушки, касаясь губами волос и с наслаждением чувствуя их запах. Правая рука скользнула на плечо, ласково его поглаживая. – Я тут подумал... Надо бы дверь закрыть, как раз от таких настырных личностей. Знаю, вовремя спохватился, но всё равно... - Не удержавшись, фыркнул. Вот зашел бы кто-нибудь в самый разгар... веселья... И ему тоже стало бы весело! А уж впечатлений!.. Надолго бы запомнил!
Это уж точно. Грэм за срыв такого момента растерзал бы не глядя - что профессора, что второклашку, что Пивза, что любого из однокурсников. Ибо такое не прощают!!
– Есть идеи, как это сделать? Или хотя бы достать палочку? Я вставать не буду... И тебя не пущу тем более... Замкнутый круг получается!
Ради эксперимента Стоунфайд не глядя пошарил одной рукой на полу возле кровати – в слабой надежде обнаружить там свои брюки. Брюки, естественно, не обнаружились… Зато обнаружилось что-то узкое, острое и холодное. Елки-иголки, про него-то я и забыл… Интересно, можно ли нож использовать вместо волшебной палочки? – Грэм издал тихий смешок, поднимая клинок и с любопытством разглядывая – негоже, чтобы такое оружие на полу валялось. – Вот, теперь еще Шута куда-то деть надо. Не оставлять же так… а к тумбочке я, опять же, не полезу! Моих моральных сил на это не хватит… Может, его лучше ближе к истинному назначению использовать?
«Угу, - хмыкнула воспитанно молчавшая доселе совесть. – Руку там отрезать, ногу… А серьезно, если все-таки решишь – не увлекайся! Потому что если повторится история с разрезанной рукой… Ты уверен, что всё закончится так же замечательно? Вот я лично нет…»

- Действительно, нафиг… - легко согласился Грэм с любимым. - А если кто-то и вломится - выставить не проблема...
Еще некоторое время поизучав Шута, он так и не пришел к определенному выводу, что же с ним всё-таки делать. И даже успел немного пожалеть, что вообще его достал... Кто ж знал, что так получится!
- Знаешь, любовь моя... Наверное, я все-таки действительно псих, и сейчас у тебя может мелькнуть мысль, что мне пора лечиться, но...
- Что опять произошло? – не на шутку встревожился гриффиндорец, моментально забыв и о ноже, и о двери, и о собственной лени и переводя несколько испуганный взгляд на Михаэля. В голове мгновенно пронеслось множество опасений и ни одной внятной догадки – что еще могло случиться с этим непредсказуемым созданием природы, о чем он благополучно умолчал?! Времени между ссорой и примирением прошло достаточно, чтобы успеть сотворить любую глупость… Видимо, Михаэль заметил произошедшие с выражением его лица перемены и поспешил разъяснить свои слова:
- Да нет, ничего такого страшного не случилось... Просто мне тут накануне снилось... Снился... Короче, это диагноз, но... мне в некоторой степени приснился Серпо... - с этими словами он сел на кровати и сосредоточенно углубился в расстегивание ножен.
- Тьфу… нельзя же так пугать! – Грэм с облегчением выдохнул, тоже садясь и с любопытством наблюдая за действиями слизеринца. Тревога в большей степени улеглась, поняв, что сигнал был ложным. Как это я умудрился нож у него на руке не заметить? Впрочем, что его замечать-то, если не мешается… Я-то тоже наручи не снимал. Собственно, я их вообще практически не снимаю… – Я тут уже себе понапридумывал… Ты же знаешь, что я нервный параноик! Ну так, приснился, и?
- Короче, мы с ним поговорили по душам, и... ну... в общем, вот... - он протянул расстегнутые ножны Грэму. – Он просится к тебе. Я понимаю, это звучит несколько дико, но... – Кромм несколько смущенно пожал плечами, явно чувствуя себя не в своей тарелке. А единственное, что смог сделать Грэм – это удержать челюсть от падения и не позволить своим глазам вылезти за линию бровей… Вот нерешительно протянуть руку, чтобы всё-таки принять тонкий клинок в ножнах, было гораздо сложнее… А осознать, что Михаэль ДЕЙСТВИТЕЛЬНО отдал ему один из своих ножей, да еще Серпо, да еще по его же (ножа, в смысле) желанию – вообще невозможно! Как-то не укладывалось это в голове, ну никак не укладывалось! Равно как до этого не укладывался переезд Мандрагоры к Мишелю…и даже еще сильнее…
- Ты… его… мне отдаешь? – ошарашенно выдохнул Грэм, сжимая в ладони Серпо и переводя не менее ошарашенный взгляд на Михаэля. Слова упорно не подбирались… потому что такого подарка он совершенно не ожидал! Не только сейчас, а вообще. Ибо Михаэль без какого-то из своих ножей представлялся весьма смутно, а тут за один день лишился сразу двух! Интересно, хоть кто-нибудь сегодня догадается подарить ему нож? Или все дружно решат, что это слишком тривиально и предсказуемо, и придумают что-нибудь другое? Если всё же не догадается – сам завтра свожу в какую-нибудь лавку холодного оружия. Подумаешь, два подарка… От меня не убудет, а ему приятно будет!
Так и не найдя что сказать, он плюнул на это безнадежное дело и, обняв своего парня одной рукой за плечи, а второй за пояс, со всей возможной благодарностью его поцеловал. Потом даже несколько увлекся, отдавшись размышлениям и воспоминаниям…
Холод скользящего по шее металла…
С наслаждением впившаяся в плоть пальцев сталь… словно игриво кусающая…
Восхищенно-удивленный взгляд таких же стальных глаз…
Милый, ты ведь тоже помнишь, что именно с Серпо началось наше знакомство? И… не помню, говорил ли я тебе, что влюбился вначале в него, и только потом – в тебя… - Последняя мысль отдавала виноватым смущением. – Две взаимные влюбленности в один день – до сих пор не знаю, за что меня наградили подобным везением. А одна из них, к тому же, стала смыслом моей жизни…
С трудом оторвавшись от нежных губ «смысла своей жизни», Грэм несколько секунд смотрел ему в глаза, соприкасаясь лоб к лбу, а затем всё же с тихим счастливым вздохом выпустил из объятий и тут только спохватился, что в каждой руке у него зажато по ножу. Представил себе эту картину со стороны и едва удержался от смешка… Затем всё же дотянулся до тумбочки – как хорошо, что она рядом с кроватью, а у меня высокий рост и достаточно длинные руки! – положил на нее Шута, а сам немедленно схватился за Серпо, вытаскивая его из ножен. Ножны легли на кровать, а стилет немедленно удостоился откровенно влюбленного взгляда и улыбки.
- Любовь моя… Я не знаю, как тебя благодарить… За что мне это? Сегодня же вроде у тебя день рождения, а не у меня… – Восторженный взгляд на Кромма, затем обратно на клинок. Расстегнуть наруч на левой руке, положив его рядом с ножнами. Недолго думая, с наслаждением – и нажимом… - провести лезвием по внешней стороне запястья – не хватало еще вены задеть! Сталь впивается неожиданно глубоко, рассекая кожу… Боли нет, как нет и крови, когда отводишь довольный клинок в сторону. И только через несколько секунд алый ручеек быстро опутывает запястье… Ох, ничего себе! Кажется, в этот раз переборщил уже я… Но до чего же приятно…

Порез ощущался слабым, безумно приятным теплом в запястье, и как-то совершенно не верилось, что когда-нибудь он начнет саднить, болеть, чесаться и доставлять прочие неудобства, которые обычно бывают от заживающих ран. В любом случае, это ожидает в лучшем случае дня через два – а сейчас можно исключительно наслаждаться этим привычным, но довольно редким ощущением…
- Радость моя, и после этого ты еще на меня ругаешься? – Наблюдающий за этим безобразием Михаэль с ехидством фыркнул, затем потянулся к руке Грэма: - Дай-ка я гляну...
- Каюсь… Переборщил… - без малейшего чувства вины или сожаления улыбнулся Грэм. В улыбку добавилось немало ехидства, когда Михаэль с явным интересом на лице склонился к порезу, собирая щедро выступившую кровь. Вот уж действительно – радость моя! – с умилением подумал он. Кромму, тем временем, занятие явно пришлось по душе: он с удовольствием приложился еще, и еще… - Пей, мне не жалко, если тебе нравится… А очень даже наоборот… Мрр, вот мне точно это нравится! Что-то мы ролями поменялись: он дарит – я беру, я режу – он пьет… Непривычно как-то даже, но очень, очень замечательно…
Грэм действительно не привык быть в роли «донора»: резаться-то ладно, это он проделывал с завидной регулярностью (хотя на фоне Михаэля эти «ритуалы» выглядели довольно бледно, тем более, парень всегда залечивал последствия общения с острым металлом в течение нескольких дней), но вот чтобы кто-то еще и пил… Ощущение теплых губ на свежем порезе, скользящего по разошедшейся влажной коже языка доставляло непередаваемое наслаждение. И прекращать это совершенно не хотелось…
- Вампир мой ненаглядный, а открой страшную тайну, ты когда меня-то покусать успел? Причем так, что я этого не помню... И вот как раз это- то самое обидное, что не помню! - Михаэль бросил на любимого веселый взгляд и опять собрал выступившую кровь языком.
- Может, это заразное? Передается половым путем, к примеру… – с усмешкой предположил Грэм. - Я тоже не помню, чтобы я тебя кусал. А вот ты меня – было дело… Так что я жажду взять реванш!
Он с шуточным шипением повалил любимого на спину, прижав его за плечи к кровати, и осторожно прикусил тонкую кожу шеи. Безумно хотелось посильнее сжать зубы, но тогда это было бы уже больно и не слишком приятно для Михаэля…
- Ммм… вкусная жертва. – Грэм скользнул языком вверх по шее парня, а затем замогильным голосом негромко изрек ему на ухо: – Делаю тебе официальное предложение: стань же вампиром и мне последователем, свет мой, и пройди посвящение истинное… - Не удержавшись, он хихикнул сам, а затем опустился на кровать рядом со слизеринцем, машинально подмечая, что кровь на руке всё еще продолжает исправно литься. Повернул голову в сторону Михаэля – я и ему плечо запачкал… а вот губы он сам разукрасил! - и довольно улыбнулся: - Вообще, я просто имел в виду один простой вопрос… еще будешь?
Хотя, что я спрашиваю! Кто бы сомневался, что будет… - Грэм прикрыл глаза, слегка улыбаясь краешками губ и вновь наслаждаясь влажными прикосновениями к запястью… - Черт возьми, как бы это не вошло у меня в привычку… Потому что мне безумно нравится это ощущение…и, что уж там, - кажется, даже заводит! И почему я раньше не пробовал? Что стоит, в очередной раз калеча руки, просто позвать на это дело Михаэля? Теперь буду умнее!..
Через некоторое время он осторожно отнял руку у любимого (хорошего понемножку!) и без лишний слов прикоснулся к его губам. С любопытством провел по ним языком, с каким-то странным удовлетворением ощущая вкус собственной крови, и скользнул внутрь… Привкус и не думал исчезать. Поцелуй с кровью – сколько раз это уже было, но чтобы эта кровь была моя – впервые. Может быть, я повторюсь, но как же мне это нравится!

Жарко, с наслаждением целовать… Провести ладонью по груди к плечу… Послушно перекатиться по кровати, поддавшись мягкому, но неумолимому нажиму рук, и…
- Грэм, меня кто-то укусил… Причем это точно был не ты… - Михаэль отстранился и с непомерным удивлением в глазах начал осматривать кровать.
- Чего-чего? – не особо понял Грэм. Он вообще не понимал, с чего это возлюбленный вдруг прервался и что-то ищет, когда так хорошо всё шло…
- Нет, ну ты это видел? – Михаэль наконец нашел, что искал, и сим загадочным объектом оказался Серпо, режущая кромка которого почему-то потемнела. Это я его, что ли, так испачкал? Так вроде же чистый был, когда откладывал…  - Не успел сменить хозяина, а уже кусается!
- Ты что, на него напоролся? – до басиста наконец дошло, что случилось. – Вот ведь черт… Ладно, радует хотя бы, что живой и разговариваешь спокойно, значит, не так всё страшно… Как там, не слишком серьезно? – Он запоздало забеспокоился, принял сидячее положение и заправил за ухо выбившуюся их хвоста прядь. Дожили… Чтобы Серпо цапнул Михаэля? А мир еще не перевернулся, нет?! Вдруг мы просто этого не заметили!
- Щиплет, однако… Что он там, сильно поцарапал что ли? У-у-у, вредина кусачая…
Слизеринец от греха подальше убрал нож на тумбочку, а сам безуспешно попытался разглядеть пострадавшее место. По причине собственно его местонахождения, делать это было не слишком удобно: безуспешно повыворачивав шею и вряд ли что-то толком разглядев, Кромм обратился к Грэму:
- Так, я уже впечатлился, и уже представил себе нечто ужасное… Вариантов как минимум пять... Грэм, посмотри, пожалуйста, а то я тут помру от любопытства…
- Весьма охотно… А то я тут помру от беспокойства! Как ты только умудряешься вляпываться в такие глупости?..
Грэм с некоторым изумлением покачал головой, разглядывая «укус».  А «укус» представлял собой длинную, плавно изогнутую полосу с обширно растекшимся от нее (в основном вниз) темно-красным пятном. Парень только присвистнул: похоже, лезвие прошло под углом, нехило так чиркнув в самом прямом смысле по живому… И будь этот угол чуть другим, или дернись Михаэль не в ту сторону – остался бы без куска кожи как минимум! Так что ему, можно сказать, крупно повезло…
– Ну, как там? Очень плохо? Жить буду? Или мне грозит-таки ампутация… Правда, затрудняюсь предположить, чего… Разве что головы, чтобы не мучался!
- Как тебе сказать… Будешь жить, будешь, и даже не калекой. Особенно если в этот раз позволишь мне без скандалов вылечить эту гадость. Что-то я сомневаюсь, что она доставляет тебе много удовольствия… - Стоунфайд нервно хихикнул, стирая пальцем поползший вниз красный ручеек.
- Нет, ну это ж надо так... В жизни же никогда не кусался... Или это он любя, на прощание? - Михаэль весело фыркнул. – Не слабо так... Десять сантиметров - и сонная артерия...
Тоже мне, шутник нашелся! – Грэм малость обалдел. – Правда, что ли, не болит совсем? Я, конечно, понимаю что всё нужно воспринимать с долей юмора, но это… Или он так просто потому, что не видит, что у него на спине творится?
- Методы прощаться у него, я тебе скажу… Черт, это я виноват, бросил нож где попало – и результат! – Вслед за стертой дорожкой упорно поползла новая. Ее тоже пришлось уничтожать, а затем машинально облизывать пальцы. – Прости, радость моя. Давай я правда вылечу? Ты бы видел этот разрез! Неужели правда почти совсем не чувствуешь? Такая кривая царапина… ведь весьма ощутима должна быть. К тому же, лезвие неудачно вошло, тоже мало приятного… Хорошо еще, что вообще плечо на месте!
Когда, словно издеваясь, потекла третья струйка, парень уже не выдержал и наклонился к ране, ловя алые капли языком, а потом «очищая» от размазавшейся крови и кожу вокруг пореза. От знакомого вкуса приятно зашумело в голове – это всегда действовало лучше любого алкоголя…
«И не стыдно, а? Сам про что только что говорил? Про лечение! А что делаешь? Правильно, опять кровопийствуешь! По-моему, настолько радикально у тебя слова с делом еще никогда не расходились…»
Ну… - Грэм слегка смутился, но тем не менее с наслаждением скользнул языком вдоль пореза, собирая соленую влагу. – Хуже-то от этого никому не будет! Скорее, наоборот… Мне безумно приятно, тут и говорить нечего, да и Михаэль недовольным не выглядит. В чем тогда проблема? Потом вылечу, ничего фатального за пять минут не случится.
«Ишь ты, разговаривать научился. С Михаэлем, может, и не случится, а вот ты за пять минут наверняка забудешь про все свои благие намерения! А то я не знаю, как у тебя крышу от крови сносит, наркоман несчастный!»
Уж не забуду как-нибудь… Давай-ка ты или заткнись и не мешай, или присоединяйся! Всё равно больше проку от тебя никакого!
Совесть ошарашенно заткнулась - то ли от такого хамства, то ли от неожиданного предложения - и отвлекать перестала. А Грэм наконец нашел силы оторваться от пореза и ласково, несколько виновато скользнул губами по коже вверх, в конце концов прижавшись ими к изгибу шеи и обняв любимого обеими руками за пояс.
- Извини, любимый… Я несколько увлекся… – Нежно поцеловать плечо, оставив на нем красноватый след – кто бы сомневался, что губы чистыми уже никак не назовешь…

- И не расстраивайся, торжественно тебе обещаю, что если ты забудешь о нем потом, то я тебе напомню… зачем мне такое «украшение»? - еще один нежный поцелуй...
Я не расстраиваюсь... С чего бы? Как вообще можно о чем-то жалеть, когда ты в моих объятиях?.. Наверное, этот виноватый тон у меня уже просто рефлекторный: слишком уж часто я делаю совершенно не то, что собираюсь или говорю. Даже когда не испытываю ну ни малейшего чувства стыда или вины... Наоборот, сейчас развитие события меня полностью устраивает!.. Но отвлекаться, чтобы сообщать  это вслух -  нерационально. Лучше я послушаюсь тебя - ты ведь высказываешь исключительно правильные вещи...
Легко скребанув ногтями по коже живота, вновь с нетерпением склониться к спине любимого, в несколько движений языка собрав алые разводы рядом с порезом. Металлический вкус крови смешивается со свежим вкусом кожи, и оба они еще сильнее кружат голову... Приникнуть к ране, закрыв глаза... А в это время запястья, продолжающего исправно кровоточить, уже снова касаются осторожные, но настойчивые губы. Я уже и забыл про него... Хорошо, что ты сам помнишь. Это ощущение, оно пьянит даже сильнее, чем твоя кровь... а уж от их сочетания я точно начинаю терять последний здравый смысл…
Ласкать губами и языком участки возле полосы разошедшейся кожи и разделенной надвое плоти, задевая границу раны и постоянно чувствуя этот чарующую влагу... чувствуя, как то же самое делают и с тобой... Сколько времени прошло за этим жутковатым занятием, больше похожем на пародию на ласку, Грэм бы и сам не поручился сказать. Для него - обыкновенная вечность, напрочь лишенная каких-либо мыслей, но зато заполненная ощущением острого наслаждения и легкого, безумного приятного головокружения. Кажется, что еще чуть-чуть - и взлетишь, растворишься где-то в небе, высоко-высоко...
...он наконец отстранился, сам не особо понимая, как удалось заставить себя это сделать. И, не утруждая себя ненужными размышлениями, коснулся губами спины Михаэля чуть повыше раны... еще выше, еще... Горячо, увлеченно целовать его шею, рукой отведя в сторону черные волосы и оставляя легкие красные разводы от испачканных в его крови губ. Слегка потянул зубами мочку уха - сережка клацнула о зубы... - вынудил парня повернуть голову и немедленно нашел его губы...
Твоя кровь смешивается с моей, и... Всё, любовь моя, думаю, ты понимаешь, что с этого момента я за себя не ручаюсь!
Разорвав поцелуй, Грэм чуть ли не кубарем скатился с кровати, суматошно озираясь в поисках своих брюк. Все-таки обнаружил их где-то возле конца кровати, с радостным возгласом торопливо выкопал из них волшебную палочку и забрался обратно, толком не дав заозиравшемуся в поисках неожиданной "пропажи" Михаэлю почти ничего высказать, а снова развернув его к себе спиной.
- Episkey! - Похоже, это заклинание скоро станет у меня любимым! Даже немного жаль было это делать, но если оставить этот разрез и дальше, я буду слишком бояться сделать Михаэлю больно... - Довольно уже... кровопотери...
Ненужная больше палочка улетела куда-то в сторону.

Ну, тебе виднее, конечно… - с наигранным сомнением протянул Михаэль. – Но как можно отвлекаться на подобные мелочи?! Еще раз – и я точно обижусь… И покусаю…
- Кто еще кого покусает, - в тон ему, насмешливо-коварно фыркнул Грэм. Хотел было даже это доказать, добавив, что с его позиции очень удобно кусать в шею, а вот Кромму-то как раз нужно постараться, чтобы дотянуться, но не успел. Рефлекторно обнял развернувшегося к нему любимого, отвечая на поцелуй… Пожалуй, если бы он хотел, то покусал бы меня без проблем. Тем более, разве я стал бы сопротивляться?
Тихие, быстрые слова – и еще один поцелуй, жадный, отвлекающий от любых посторонних мыслей. Бешенство? Нет, это вряд ли, любовь моя. Потому что поздно уже, я и так схожу от тебя с ума и теряю любой самоконтроль…  Грэм с готовностью подался за слизеринцем, не прерывая поцелуя и напрочь забывая всё, что тот ему только что говорил. Право, какие тут слова…
…
Мррр… Черт возьми, ради всего этого стоило разругаться… Чтобы сейчас чувствовать себя вот таким…легким, умиротворенным и счастливым... а голову – безмятежно пустой. Даже в большей степени, чем обычно...
Грэм с бездумным спокойствием обнимал любимого, положив голову ему на плечо, чуть улыбаясь краешками губ и закрыв глаза. По телу разливалась теплая волна удовольствия, расслабляющая мышцы, чужие пальцы безумно приятно перебирали волосы, и общее состояние парня можно было выразить одним коротким словом – «кайф». Пусть не слишком благозвучным и литературным, зато крайне точно отражающим суть. Лежать бы вот так еще вечность-другую - прижимаясь к всё еще разгоряченному телу любимого человека, слушая его дыхание, блаженно зажмурив глаза, без единой мысли в голове… Самый настоящий Кайф!
- Знаешь, радость моя… У меня такое смутное ощущение, что мы что-то забыли, нет? – задумчиво изрек над ухом Михаэль.
- Вполне может быть… - неохотно отозвался Грэм, явственно ощущая чувство дежавю. Ну правильно, не далее как вчера они вот точно так же не вовремя вспомнили о назначенной встрече со Стаськой. Во второй раз подрываться с места непонятно ради чего, куда-то торопиться, разрушая блаженную идиллию, ему совершенно не хотелось. А потому он даже не стал пытаться что-нибудь вспомнить, дабы не издеваться лишний раз над собой, совестью и Михаэлем… - Я ничего сверхсрочного не помню. А даже если забыли… Какая, в самом деле, разница? И не надейся, что я сейчас куда-то пойду…
Сколько можно уже думать об окружающих. Имею я право один раз забить на всё и всех и сделать то, чего хочется в данный момент! Тем более, если бы было что-то важное, я бы сразу вспомнил, а так…
– Интересно, сколько сейчас времени… Хотя, с другой стороны, какая разница? Крис где-то явно прочно завис… вот, Мерлин, стихами заговорил… Спешить вроде бы некуда… Люблю я каникулы!
- Вот именно, некуда… До вечеринки еще уйма времени, и на ней вряд ли кто-то позволит нам жить спокойно, так что вполне можно поваляться еще как минимум часок. – Стоунфайд довольно потерся о плечо любимого. Для приведения обстановки к идеалу не хватало чего-то одного… довольно-таки бытового и приземленного… Одеяла, - дошло до парня. Он только сейчас сообразил, что кровать они даже не расправили – в самом деле, какой смысл этого действия? Зато теперь, когда хотелось натянуть его по самые уши и окончательно растаять в тепле и уюте, его нужно было как-то добыть… Покрывало стараниями парней было сбито и смято напрочь, поэтому Грэм лишь отпихнул его ногой, столкнув на пол. А вот ради одеяла пришлось приподняться на локте и на мгновение выпустить Михаэля из объятий:
- Любовь моя, подвинься немного… - Он вытащил из-под него край вожделенного одеяла. Укрыл им и себя, и любимого, которого не замедлил снова обнять как мягкую игрушку и устроить голову у него на груди. В результате из-под одеяла торчала разве что макушка гриффиндорца, а сам он, счастливо улыбаясь и вновь закрыв глаза, думал о том, что никакое забытое дело, мировая трагедия, нападение Воландеморта, конец света и прочая ерунда не заставят его сейчас вылезти из кровати, равно как разорвать объятия и отпустить любимого…

Спать Михаэль изначально как-то не планировал. Ну то есть совершенно! Только вот... Теплое одеяло, объятия любимого человека... Часок поваляться? Да без проблем... Можно и подольше... И ничего не знаю, никуда не пойду... Любовь моя, как же ты прав! Гори оно все огнем... Только надо бы все-таки действительно через часок встать. А то свинство будет, не прийти на собственный день рождения. Хм... А мне вот интересно... Я вот тут так спокойно об этом думаю, а... собственно, почему я в данный конкретный момент не занимаюсь органиацией собственной вечеринки?! Впрочем... мне эта вечеринка как-то не слишком и нужна... Тем более, сейчас!
С такими мыслями Михаэль и не заметил, как уснул. Снилось ему что-то совершенно бессмысленное... Какой-то странный мир с четырьмя солнцами, одно из которых бледно-голубое, два красных и еще одно почему-то зеленое. Профессор Вульф, врукопашную дерущийся с какими-то странными лохматыми типами (и кстати невероятно хорошо дерущийся; вроде как у него там когти откуда-то появлялись). Потом еще какой-то странный тип, называющий себя богом, но похожий скорее на тёмного волшебника. Какие-то странные мохнатые шестиногие фиолетовые зверушки и хоровод из тринадцати бледных прозрачных существ, которые почему-то называли себя лунами...
Очнулся Михаэль от звука шагов, а окончательно проснулся от звука голоса...
- Привет Грэм, привет Михаэль, - произнес Крис, и направился к подоконнику.
- А? Что? Привет, Крис, - сонно пробормотал Михаэль, садясь на кровати. - А сколько сейчас времени?
- Простите что помешал. Вы спите, спите. Только время уже до фига. Вы там про вечеринку не забыли, нет? Если нет, то спите, пробормотал он, плюхаясь на подоконник и заказывая себе у эльфа сразу три чашки кофе.
- Про вечеринку? Кажется, забыли, - вздохнул слизеринец. Наклонился, поцеловал Грэма. - Радость моя, по-моему, это судьба... Действительно надо идти... - парень сел поудобнее, одной рукой потирая глаза, дабы окончательно проснуться, а растопыренной пятерней второй руки пытаясь продрать волосы от корней. - Мерлин... Все-таки интересно, сколько сейчас времени? Буду в Лондоне, надо будет непременно часами обзавестись! Хотя... опять же забуду... третий год собираюсь... - пробубнил парень себе под нос, ни к кому не обращаясь - часов у присутствующих однозначно не было.
- Короче тогда я кого-нибудь выловлю и чего-нибудь у них спрошу. И по этим сведениям найду вас.
- Чего? - недоуменно воззрился на него Михаэль, прекращая растирать физиономию. Но друг, проигнорировав его вопрос, вышел. - Что это с ним? - Михаэль вопросительно посмотрел на Грэма. Еще раз вздохнул. Может, все-таки, ну его, вечеинку эту, а? Когда еще такой шанс выпадет вдвоем побыть... - Что-то как-то идти никуда не хочется... - задумчиво пробормотал он. - Хотя, наверное, надо, потому как иначе это будет самое натуральное свинство... Слушай, радость моя, а к чему профессор Вульф снится? Да еще и дерущийся с какими-то дикарями... и дикари с мечами? - ошарашенно поинтересовался он, вспоминая подробности только что прерванного сна.

- Пара стаканов крови на ночь, вместо молока, - и не такое еще приснится, - Грэм улыбнулся.
- Да? Думаешь? - недоверчиво уточнил слизеринец. - Ну, не знаю... Одно радует - пророческим этот сон точно не является! - парень опять мученически вздохнул. Моррргана... Натсроение совсем не для вечеринки! Как же спать хочется... Ладно, сейчас пойдем, а там... Тьфу! В случае чего, можно быстренько упиться в хлам и тихо-мирно уснуть где-нибудь в уголочке...
- Ну так мы идем на вечеринку? Хотя бы ради приличия, чтобы народ убедился, что именник существует и их не разыграли. Мне, честно, страшновато представить, что там будет твориться, когда ты зайдешь. Если уж тебя днем чуть на кусочки не порвали, что уж сейчас будет?
Михаэль, представив эту картину в красках, нервно вздрогнул. Идти куда-то расхотелось окончательно... Впрочем, парень быстро взял себя в руки - в конце концов, Стаська и Ромка, эти два воплощенных бедствия всея студентов, его поздравить уже успели, а страшнее быть ничего уж точно не может! Хотя в большую компанию по-прежнему не хотелось... Больше всего (после "спать") Михаэлю сейчас, наверное, хотелось порепетировать... Но идея эта была такой же утопической, как и первая.
- Мне и самому страшно... - протяжно вздохнул парень, задумчиво теребя край одеяла.
- В любом случае, сходить куда всё-таки надо... И подарок я тебе еще не отдал... - Грэм усмехнулся и выбрался из-под одеяла, начав собирать с пола вещи.
- А может, все-таки, ну его... - пробормотал слизеринец себе под нос, не спеша последовать примеру любимого. А вот интересно, меня убьют, если я туда не приду? А еще интересно, сколько будет народу... и вообще, что там будет, если я, лентяй такой, ничего и не думал организовывать? Ох, что-то боязно мне... Не дай бог будет какая-нибудь вечеринка с сюрпризами! Я же этого не переживу...
Михаэль, предаваясь смертному греху уныния, сидел, задумчиво глядя в темноту за окном. Из раздумий его вывел голос успевшего уже одеться и обуться Грэма...
- Расческа? А ты как думаешь? - насмешливо хмыкнул он, дотянулся до тумбочки и, выдвинув ящик, извлек из него массажную щетку. - Лови! Пойдет?
Сообразив, что он до сих пор сидит на кровати и совсем даже не одет, Михаэль еще раз проникновенно вздохнул, но решительно соскреб себя с кровати, натянул штаны  и босиком протопал к шкафу. Из шкафа была извлечена рубашка (как нетрудно догадаться, черная)...
Последовательные брожения Михаэля по комнате затянулись минут на пять - с рубашкой к зеркалу, потом опять к зеркалу и опять к шкафу - рубашка оказалась той самой, без пуговиц... Пришлось переодевать ее. Глянув опять на зеркало, Михаэль кисло усмехнулся, походя пнул стилл и высказал ему за ушибленный палец все, что думает о его воспитании. Потом опять подошел, слегка прихрамывая, к шкафу, и основательно закопался на одну из нижних полок. В течение где-то минуты оттуда раздавалось только невнятное, но однозначно недовольное бурчание. Потом послышалось радостное восклицание, и Михаэль извлек из недр гардероба нечто веселого оранжевого цвета. Далее последовало еще одно переодевание, в результате которого слизеринец оказался облачен в до безобразия позитивную рубашку вышеупомянутой расцветки. Черная рубашка вернулась на причитающее ей место.
- Не смотри на меня так, у меня такое впечатление, что ты сейчас начнешь мерить мне температуру, - хмыкнул Михаэль, подходя к Грэму и забирая у него расческу. Волосы были собраны в хвост. В результате слизеринец приобрел неожиданно хулиганистый, а точнее - раздолбайско-цыганский вид. Стиллы, впавшие в немилость, были бесцеремонно задвинуты под кровать, а вместо них из шкафа извлечены классические черные... кроссовки.
- Ах да! Еще момент... - со вздохом он взялся за волшебную палочку и с ней полез под кровать. Приглушенное бормотание, тихое позвякивание, постукивание, и парень выбрался из-под кровати, держа в руках по две бутылки - бренди и коньяк, а в зубах волшебную палочку. Вручив Грэму две бутылки, он убрал палочку в чехол и несколько смущенно пояснил: - Совсем забыл... Неделю назад, специально для данного случая приобрел, и забыл... И пусть все упьются... Если только их там будет не слишком много... Ну, вот теперь точно ничего не забыли... А если забыли - значит, сие есть несущественная мелочь... Вперед, людей пугать будем! - он кровожадно улыбнулся.

==>Выручай-комната