На Рамона косились. Всё-таки, Косой - это не Лютный, здесь собирается в основном мирная магическая публика, и обитающие здесь маги всё ещё не стесняются проявлять любопытство. Только аврору было всё равно, он даже не замечал косых взглядов. Он ожесточённо, упорно подгонял себя, заставляя не замедлять шаг, не находить благовидных предлогов для того, чтобы отложить разговор...
Рамон привык, что всё в его жизни подчинено строгой логике. Да, нельзя делить людей только на очень плохих и очень хороших, но, тем не менее, этих самых "очень плохих" он для себя определил уже давно, и никакого снисхождения к ним не проявил бы ни в каком случае. Он привык, что рядом умирают - сам иногда бывал близок к этому, работа такая. Он привык даже смерть друзей встречать спокойно. Конечно, относительно спокойно, но всё же... Он привык разговаривать даже с родными этих погибших. Даже чувствуя себя иногда частично виноватым в том, что "не уберёг" - Рамон был хорошим командиром и никогда не считал, что людьми можно жертвовать. Только всё это была война. Далёкая от понимания этого вопроса магглами, но всё же война. И каждый из тех, кого ему довелось хоронить, сражался, зная, чем рискует. А сейчас...
В чём оказался виноват маленький мальчик? Оказался не в то время не в том месте? Кому-то из ПСов вздумалось позабавиться? "Ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать", как говорил один классик. Классика этого Рамон не знал, но кто-то из многочисленных знакомых когда-то процитировал, и запомнилось.
Он совершенно не представлял, что будет говорить родителям ребёнка, что будет отвечать на их вопросы. Он знал, что они спросят. Он всю дорогу пытался придумать более-менее связную речь, внятные ответы, и не мог. Нечего ему было отвечать.
Если бы Рамон был священником, он бы, может быть, и нашёл бы слова утешения в такую минуту. Но Рамон был... солдатом.
Проклятье, ну почему я могу стоять после сегодняшнего на ногах, почему эти двое детей наткнулись в коридоре именно на меня? - мысленно ворчал Рамон.
Случайно бросив взгляд на ближайшую витрину, аврор поморщился, увидев своё отражение в этой самой витрине. По хорошему, не стоило бы начинать пугать родителей уже с порога, но только сил на то, чтобы ещё как-то приводить себя в порядок, уже не было. Рамон мимоходом подумал, что можно было бы отпустить бороду, и тогда бы в жизни стало ещё одной досадной неприятностью меньше, и свернул к нужному дому.
Пока по лестнице поднимался на второй этаж, хвалёное самообладание вдруг отказало хладнокровному аврору, и он на несколько мгновний замер перед дверью, не решаясь позвонить. Потом решительно выдохнул, и дёрнул верёвочку колокольчика.
За дверью послышались торопливые шаги, женский голос:
- Иду, иду! - и спустя пару секунд дверь широко распахнулась. - Ой, - только и смогла выдохнуть хозяйка при виде неожиданного гостя. - Вы к кому?
Дальше молчать было бы уже совсем глупо, поэтому Рамон ответил:
- Наверное, к вам... Если вы Лиана.
- Да, меня так зовут, - женщина удивлённо вскинула брови. - А кто вы такой?
- Я? Меня зовут Рамон Вульф, я... преподаватель.
- Преподава-а-атель? - насмешливо протянула она. - По вам и видно. Ну что ж, раз я всё равно открыла, и Майкл всё равно будет ругать меня за неосторожность и доверчивость, я буду ещё более доверчивой и впущу вас в дом, и даже предложу чая. Всё равно ведь, если бы вы хотели меня убить, вы бы это сделали, верно? - женщина беспечно пожала плечами. Не найдя, что ответить, Рамон кивнул и вошёл. По полу протопотали босые пятки, и в прихожую заглянула маленькая девочка. Мама попросила её посидеть в комнате, пока "они с дядей серьёзно поговорят", и проводила Рамона на кухню.
- Ну, преподаватель... Мой охламон что-то натворил? - бодро поинтересовалась она, усаживая Рамона, и села напротив, потянувшись к заварочному чайнику.
- Ваш сын... Он умер, - тихо и честно ответил маг, так и не придумавший, как бы смягчить этот удар. Пусть лучше сразу, чем пугать её попытками подготовить...
Она поверила. Сразу, безоговорочно и молча. То ли был у неё какой-то прорицательский дар, то ли материнское сердце подсказало правду. Не закричала, не за рыдала, не пыталась наброситься на Вульфа с укорами. Только бессильно уронила руки на колени. И весёлые, живые и озорные глаза, больше подходящие школьнице, потухли и как-то разом выцвели.
- Как? - без интонации выдохнула она, глядя куда-то в пространство за плечо Рамона.
- Его убили. Сегодня утром. Убийцу ещё не нашли.
- Найдите его... - медленно проговорила женщина всё тем же мёртвым голосом. - Вы ведь аврор? - она перевела взгляд на Вульфа.
- Я... - начал, было, тот, но она только поморщилась и дёрнула плечом.
- Всё равно, кем бы вы ни были... вы мужчина, у вас наверняка есть дети... вы поймёте меня. Поэтому... поклянитесь мне, что найдёте того, кто это сделал...
- Я сделаю... - опять попытался заговорить Рамон, но она ещё не закончила.
- Поклянитесь мне. Принесите мне клятву, что вы найдёте того, кто это сделал, и убьёте его, кем бы он ни был...
Рамон, хотел, было, заговорить о том, что не имеет на это права, что будет суд... хотя его и самого раздражала эта бюрократическая система судопроизводства и то, что убийцы уходят от ответа. Но, посмотрев в помертвевшие глаза только что молодой и счастливой женщины, понял, что не скажет. Что попросту не имеет права отказаться.
- Клянусь, - твёрдо кивнул он. - Я убью того, кто это сделал, кем бы он ни был.
- Мужу я скажу сама. Джорджа... мы заберём сегодня же... А теперь уходите. Я не хочу никого видеть... - Рамон без слов и возражений поднялся и направился к выходу, а она всё так же сидела - с неестественно прямой спиной и поникшими плечами. Только когда дверь тихо скрипнула, открываясь, чуткий слух анимага уловил тихие, глухие захлёбывающиеся рыдания.
Убью. Чего бы мне это ни стоило. Хоть Азкабан, хоть трибунал... Или хотя бы умру, пытаясь.
С этими мыслями Рамон произнёс заклинание трансгрессии.

====>>>>Куда-то